В России это права подозреваемого в совершении преступления, закрепленные в Уголовно-процессуальном Кодексе (ст. 46), происхождение которых отследить практически невозможно. То есть, ответить на вопрос почему в России при согласии подозреваемого дать показания он должен быть предупрежден о том, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу я, например, затрудняюсь. Глубокий гуманизм, фантазия и непоколебимые демократические устои законодателя?
Зато я сейчас расскажу откуда взялся тот же самый принцип в уголовной доктрине США и откуда он, скорее всего, был деликатно позаимствован Россией (тихо спиз...л и пошел, называеца нашел, да). В 1966 году сложился исторический прецедент Миранда против Аризоны, из которого чуть позже вывели искомое "правило Миранды" (Miranda warning).
Некий Эрнесто Миранда в 1963 году был задержан и допрошен по подозрению в похищении и изнасиловании молодой девушки. В результате допроса он признался во всем. Был осужден судом к лишению свободы на 30 лет с учетом показаний жертвы и на основании его собственных признаний.
Бешеный адвокат Миранды подал апелляцию в Верховный Суд Аризоны, где в ходе пересмотра дела судья Уоррен вывел следующее правило: любые признательные показания, полученные при жестком допросе, без присутствия адвоката и без уведомления подозреваемого о том, что он может молчать считать отныне недопустимыми в деле и противоречащими пятой поправке.
Все признания подозреваемого из дела исключили. Впрочем, Миранда все равно был осужден, но по другому делу. В любом случае, его адвокат сработал не зря, подарив всему цивилизованному миру один из главных правозащитных инструментов.
П.С. На самом деле правило nemo tenetur se ipsum accusare было еще у древних римлян, после которых вообще в юриспруденции не сильно много придумали.
(Telegram канал - Юрлирика)